Улыбка Бога [СИ] - Виктор Гвор

— Неладно с ним, — ответил Костя — В смысле, с гауптманом. Необычный человек, непонятный. Я Грымовой печенкой двойное дно чую. Если не тройное. А вот внятно объяснить не могу. Какие-то звериные инстинкты тревогу бьют. Ладно, хрен с ним. Вернемся в отряд, с мужиками поговорим, с начальством… Оставлять такого врага без внимания нельзя ни в коем случае. Нам дело не испортит, кому другому подгадит. Так что пока он охотится на нас, мы поохотимся на него. Но без лишней спешки и скоропалительных решений. Тут уж только кнутом, луком и огнетушителем не обойдешься.

— Могу с Вами только согласиться, — кивнул Яшка, — таки желательно добавить пращу, пулемет и снайперку. Или бластер с оптическим прицелом. Жалко, шо березовый дрын уехал до будущего, после четвертой фляги он может решать и не таких проблем. Но, боюсь, тут был бы бессилен даже мой дед по папе, который мог на раз достать с неба луну, отломить от нее кусочек на память, а остальное положить, где взял, шобы никто не волновался. И шо, ми пойдем до отряда на ночь глядя?

Йети переглянулись, и Костя сообщил:

— Фигу! Давайте ваши фляги. Самый надежный метод прекратить попойку — выпить всё имеющееся спиртное.

Йети поймали брошенные фляжки, чокнулись орлами, и Грым произнес, подмигивая Яшке:

— Пью за Победу и поддержание воинской дисциплины в нашем подразделении!

Глава 10

Солнце уже начало высовывать макушку из-за горизонта, но Догунину от этого легче не было. Спать капитан лег за час до рассвета. За ночь успели принять, и отправить обратно на Большую Землю самолет. Об отряде заботились, заметив в верхах. И теперь, юркие Р-5 и У-2 почти каждую ночь стрекотали моторчиками, привозя разнообразнейшие грузы, такие важные в любом воинском хозяйстве. Заодно вывозили раненных и больных. И завозили специалистов. Самого широкого профиля.

Разбудило легкое касание. Рука сама нырнула за дремлющим под сложенным бушлатом пистолетом. Но большая ладонь легла на ТТ сверху, отводя в сторону ствол.

— Доброе утро, капитан!

— Утро добрым не бывает, — автоматически ответил Догунин. — Приветствую, товарищ Ухватов.

— И вам не хворать, товарищ капитан. А насчет утра, Лёнька Зоммерфельд с тобой согласился бы. Или я чего-то не знаю, что должен? — ответил Грым. Глаза понемногу отходили ото сна, и Догунин уже различал в полумраке могучую фигуру йети. И оскал, означающий довольную улыбку, на морде.

— Всего даже товарищ Сталин не знает! — хмуро ответил Догунин, и зевнул, до хруста выворачивая челюсть. Растер лицо, помотал головой… — Кто такой Лёнька Зоммерфельд? Как ты здесь оказался — даже спрашивать не буду.

— И не стоит, — усмехнулся Костя, осторожно, пытаясь не задеть макушкой бревенчатый потолок и не раздавить что-нибудь тяжеленной задницей, присел у нар. — Система охраны — выше всех похвал. Против линейных частей сработает. Даже «ягды» попадутся, скорее всего. Пара йети и столько же людей проходит на раз. А Лёнька — то отдельная песня. Своеобразная личность. Замечательная, можно сказать. В смысле, трудно не заметить.

— Это он у вас четвертый, получается? — на этот раз зевок удалось подавить. С трудом, конечно…

— Не, — хмыкнул Грым. — Лёнька свалил обратно в свой две тысячи седьмой. Мы ему еще флягу на дорожку вручили. Трофейную… — Грым прикрыл глаза и мечтательно чмокнул. — Шнапс — как слеза. Не бимбер местный. Четвертый у нас рядовой Абазаров.

— А этот из какого года? — устало спросил капитан, уже отвыкший за последнее время удивляться. Две тысячи седьмой? Йети? Динозавры? Да фигня все это по сравнению с Мировой Революцией!

— Этот местный. Повар из сто восьмой дивизии. Кашевар.

— А он чем отличился? Кашу хорошо варит?

— Эшелон с десятком цистерн у немцев угнал, — Грым не оценил натужную попытку пошутить. — И взорвал. Плентюки — его работа почти целиком. Мы немного хвост занесли, да и все.

— Как эшелон угнал? — оказывается, не совсем еще разучился удивляться…

— Элементарно. Перестрелял охрану из лука. А там и мы помогли малость.

— Праща была. Кнут есть. Теперь лук до полного комплекта? А этот твой, Лёнька, какой экзотикой воюет? Алебардой? Или гарпуном бьет?

— Вот тут никакой экзотики, — разочарованно ответил Грым. — Самый обыкновенный дрын типа Дубина Народной Войны. Березовый, метра три в длину и толщиной сантиметров восемь. Ветряную мельницу незастопоренную при урагане представляешь? Очень похоже. Ну, или когда пропеллер на самолете вертится.

Догунин наконец, не выдержал и натуральнейшим образом взвыл, обхватив голову руками:

— Так, товарищ гвардии йети! Прекратить издевательство над командиром и доложить по форме!

— Не могу, товарищ капитан! — скорчил рожу Костя. — Если встану согласно Устава, то потолок к чертовой матери снесу! Засыпет нас. Придется потом землянку нашу в три наката мамонтовой тягловой силой растаскивать.

— Да хрен с тобой! — начал злиться Догунин. — Хоть сидя, хоть лежа, но доложи по-человечески. Тьфу, черт, ты же не человек…

— Не вижу особой разницы, — фыркнул Грым. — Я от человека только размерами отличаюсь. А насчет волосатости — у Гиви уточни. У него на родине экземпляры и похлеще бывают, — Слово «экземпляры» Грым произнес с непонятным чувством. Наверное, с завистью к сверхволосатым жителям Кавказа, которым не страшны любые холода… — В общем, станций десять мы разнесли. Некоторые по два раза. А несчастную Свислочь — трижды. Четырежды натыкались на склады. Тоже неплохо порезвились. Пара полевых аэродромов на ноль сведена. Вместе с самолетами.

— А зачем по нескольку раз? — уточнил Догунин, уже делающий пометки в блокноте.

— Так строят же, сволочи! — пожал плечами Грым. — День-другой всё грохочет и полыхает. Снаряды с минами рвутся. Фейерверк, как в Китае на празднике. Еще день тушат, а потом немцы народу нагонят, неделю побегают, посуетятся и готово — можно опять поджигать. Но, похоже, парализовать движение нам удалось…

— Еще как удалось, товарищ йети! — раздался веселый голос от входа в землянку. — Не возражаете, если я тоже послушаю? Рапорт с подведением итогов, так сказать?

Костя обернулся. Шаги он услышал давно, но вряд ли кто чужой так бесцеремонно бродил бы по лагерю, похожему, несмотря на раннее время, на взбудораженный муравейник. Потому и тревожится не стал. И верно поступил. Пригляделся к нежданному гостю. Присвистнул бы, да жаль, губы плохо приспособлены для таких звуков. Не орать же восторженно. Не тот повод.

— Товарищ из Центра, — сказал капитан, указывая на вошедшего. Тот прислонился к импровизированному «дверному» косяку и с нескрываемым любопытством рассматривал Костю.

— Я в курсе, — ответил йети, нимало не смущенный. И обратился к вошедшему. — Можете не представляться. Знаю, с кем имею дело. И конфет от вас не приму. Во избежание!

— Вот все вы так. Грустно. А я Вам привез коробочку. Шоколадных, — совсем не грустным голосом ответил высокий командир без знаков различия в летных петлицах. И неожиданно подмигнул Грыму. — А гражданина Коновальца, подозреваю, будут мне припоминать еще лет двести, если не больше. Но с другой стороны, акция получилась и эффектной, и эффективной. Ну и секретной, естественно, — кивнул командир капитану, удивленно распахнувшему глаза. Ликвидация лидера украинских националистов посреди крупнейшего порта Европы, а тем более, подробности этой акции, все же не относилась к открытым сведениям. Хотя слухи в информированных кругах, конечно, ходили. — И смысл был лететь к вам под другим именем? Впрочем, может, и к лучшему, — махнул рукой опознанный Грымом полковник НКВД Судоплатов. — Но называйте всё же «товарищем Михаилом». Это Вы меня знаете, а остальные — вряд ли. Вон, даже, капитан несколько приуныл. Продолжайте, товарищ Ухватов, — ободряюще улыбнулся «товарищ Михаил».

— Кроме уничтоженных немцев, произошло два контакта, — начал загибать пальцы Костя. — Первый — с окруженцем из сто восьмой. Уже упоминал, но пройдусь подробнее. Рядовой Шамси Абазаров, невзирая на ранение в ногу, вырезал паровозную бригаду и захватил эшелон с целью таранить им, с последующим подрывом, транспортный узел. Поскольку мы выбрали этот же план, удалось обойтись без самоубийства бойца. Впрочем, заслуг рядового нисколько это не умаляет. Абазаров участвовал во всех последующих операциях группы. В настоящий момент находится в расположении отряда.

Костя сделал паузу, хлебнул из ведра, поданного заботливым Догуниным и продолжил:

— Второй контакт — Леонид Зоммерфельд из поволжских немцев, в две тысячи седьмом году проживающий в Туле. Тут анекдот получился. Товарищ напился до положения риз, провалился во времени, схлестнулся с немцами, потом подрался со мной, выпил шнапса и отправился обратно. Очень надеюсь, что обратно, а не спаивать Киевскую Русь. Итог визита — девять немецких трупов и очень важная информация.